Больший ущерб нанасит пожар в тайге, который, особенно в сухие годы, бывает поистине огромным. Так, пожарами, начавшимися с весны и продолжавшимися с необычайном силой все лето 1915 г. в Якутии и ряде областей Средней и Западной Сибири, было охвачено пространство, равное одной трети всей Западной Европы. Лес горел не сплошь, а отдельными очагами, обособленными препятствиями для огня — горами, реками, болотами, и дым покрывал огромную площадь в 6 млн. км2 — площадь, близкую по размерам Австралии! Он мешал плаванию судов по рекам вдалеке от самого пожарища и даже повлиял на сроки созревания хлебов: «Вторую неделю весь воздух был насыщен дымом — где-то горела тайга,— говорит В. Шишков, описывая Восточную Сибирь.— Солнце стояло большое, кровавое, как докрасна накаленный медный шар. Резкие тона и очертания в ландшафте сгладились, расстояние стало обманчивым, неверным: близкое стало далеким, далекое приблизилось вплотную. Воздух был неподвижен. Сквозь молочно-голубую дымку мутно голубело все кругом: лес, скалы, острова — все тускло-призрачно...».
Случаются пожары в тайге и от естественных причин — удара молний, но исключительно редко. Пожары, вызванные человеком, обычны в тайге. Стволы большинства старых деревьев несут следы огня — черные, иногда почти заплывшие обуглины.
Красочные описания пожара в тайге дает Мельников-Печерский. «Вдруг влево от дороги послышался в отдалении необычный, несмолкаемый треск... С каждой минутой он возрастал, обдавая все ужасом! Свист и визг разносились по лесу. Зашумело в вершинах елей и лиственниц: то стада белок, спасаясь от огня, перелетали с дерева на дерево... Вдруг смолистым дымом пахнуло, и по узкой световой полосе, что высилась над дорогой, как громадные огненные птицы, стаями понеслись горячие валы, осыпая дождем искр... Вой урагана превратился в один оглушающий, несмолкаемый раскат грома. И ему вторили как бы пушечные выстрелы, стоны падающих деревьев, вой спасающихся от гибели
волков, отчаянный рев медведей. Вот перерезало дорогу быстро промчавшееся по чапыжнику стадо запыхавшихся лосей... Вот над деревьями, тяжело размахивая утомленными крыльями, быстрее вихря пронеслись лесные птицы... Багрово-синими, как бы кровавыми волнами заклубился над лесом дым... Палящий, огненно-дышащий ветер, низом, между деревьями, расстилал над землей удушающий смрад... Вдруг между вершинами деревьев блеснула огненная змейка, а за ней другая, третья, и мигом все верхи елей и лиственниц подернулись пламенным покровом... Брызнула из деревьев смола, к со всех сторон полились из них огненные струйки».
«Гари,— пишет знаток Сибири В. Н. Скалон,— до такой степени присущи тайге Северной Азии, что вся она, по сути дела, есть сплошная гарь в той или иной степени восстановления». Таким образом, пожары, охватывающие нередко огромные пространства, стали с незапамятных времен, возможно со времен первобытного человека, неотъемлемым явлением в жизни тайги — любопытным примером, может быть, древнейшего влияния человека на огромные пространства девственной природы. Возможность частых и грандиозных пожаров именно в тайге обусловливается, конечно, ее составом из хвойных пород и сухим, сравнительно с другими лесными областями, летом.
Бывают пожары низовые, когда горит лишь сухая подстилка из хвои и быстро скользящий огонь не успевает обжечь или лишь слегка обжигает стволы и нижние ветви деревьев. Бывают пожары верховые, когда гонимое сильным ветром пламя перепрыгивает по одним верхушкам деревьев. Но обычно, и это самый страшный пожар, когда горит весь лес, когда все сливается в сплошное трещащее море огня, окутанное густым едким дымом. Все живое, что не успевает спастись, заранее убежать иля улететь, гибнет в разбушевавшемся огне; даже крупные птицы, одурманенные дымом, нередко падают в огонь. Свежая гарь после такого пожара — сплошь черная, особенно после дождя, прибившего серый пепел, мертвая пустыня с унылым частоколом обугленных стволов.
Но пройдет год-другой и не узнать пепелища. Хорошо удобрен-ная земля, беспрепятственно освещенная солнцем, покроется сочной травой, запестрит цветами, Еще год — и кусты малины, смородины, подросший молодняк окончательно завладеют бывшим пустырем. Появляются многочисленные насекомые. Славки начинают шмыгать по кустам. Белошапочные овсянки распевают свою простенькую песню, сидя на верхушке молодой березки у скрытого тут же в траве гнездышка. Сюда начнут стекаться из густого леса и мелкие мышевидные
грызуны. Вся эта живность привлекает хищников: здесь чаще, чем в высокоствольной тайге, попадаются горностай и его близкий родственник — одноцветно рыжий колонок, кружат в воздухе крикливые канюки.
Проголосовало: 8 Просмотров: 360117
Дата и время комментария: 24.11.2018 г. 08:11
Дата и время комментария: 15.05.2013 г. 21:19
