Уральские горы, протянувшиеся узким пучком невысоких горных цепей почти прямо с севера на юг, одеты почти на всем своем протяжении все той же темной еловой и елово-пихтовой тайгой, но уже с примесью
кедра. Особенно суров Северный Урал. «Трудно представить себе картину,—пишет И. О. Конткевич,— пустыннее той, которую встречает путешественник при перевале через Урал. С возвышенного хребта он усматривает склоны гор, прорезанные глубокими долинами и покрытые густым, темным лесом. На самом перевале, высота которого в этой северной стране мало способствует древесной растительности, лес редок, мелок и состоит из искривленных деревьев с поломанными от снега и ветра вершинами. Огромные голые площади, среди которых виднеются только обгорелые стволы, напоминают о страшных лесных пожарах, ежегодно истребляющих здесь большие пространства. Это придает еще более грусти дикой картине, которую дополняет мертвая тишина».
К югу Уральские горы постепенно теряют свой мрачный вид. На широте Свердловска, по крайней мере в летнее время, они производят даже жизнерадостное впечатление. Из-за стройных елей выступают то зубчатые скалы, то поднимающиеся друг над другом ступенями большие покрытые мохом плиты, то торчат причудливой формы каменные столбы. Ниже многочисленные светлые ручьи бегут меж пологих складок, поросших рощами кудрявых берез и свежей, ярко-зеленой травой. Весной, когда цветет черемуха, Урал покрыт вдоль многочисленных ручьев и речек как бы белой пеной, воздух пропитан миндалем и отовсюду заливаются и щелкают соловьи, он производит даже жизнерадостное впечатление. Птицы поют в лесах, бегают по берегам ручьев, порхают по влажным лугам. Картина веселой горной природы.